ПОЗДРАВЛЯЕМ ЕЛЕНУ МАКАРОВУ С ОТКРЫТИЕМ ВЫСТАВКИ!!!!
Сегодня, 27 января в 17.30. Лехамей Хагеттаот
"Терезин глазами Эли Лескли и других художников"
История Терезинских рисунков Эли Лескли (Эриха Лихтблау) поучительна сама по себе. За неполных три года заключения автору, профессиональному оформителю витрин из города Остравы, вовсе не художнику в полном смысле этого слова, удалось создать сатирическую хронику пересылочного лагеря. После войны, уже в Израиле, Эли Лескли продолжал работать как оформитель витрин. И рисовал для души – экзотических женщин, экзотические пейзажи, иногда с открыток, но чаще с натуры, портреты жены, детей и внуков, домашних животных, – все, что любо и дорого. Искусством в чистом виде эти трогательные произведения назвать трудно. Художником его сделал Терезин.
Может ли бытие художником быть временным? И почему он выбрал стиль карикатуры? Откуда высокое мастерство рисунка?
Просматривая в городском архиве Остравы подшивки газет за 1932-1937 гг. в поисках реклам торгового центра Рикс, где Лескли работал оформителем витрин дамской одежды и парфюмерии, я обратила внимание на рисунки разных, увы, безымянных оформителей газетных статей. Мастерская графика. Уровень рисунка в те времена был высоким. Это впрямую связано как с традицией иллюстрированных семейных альбомов и хроник, так и с тем, что в первой трети 20 века обучение рисованию и ручному труду было в почете.
Технические навыки, полученные юным Лескли в гамбургской школе оформителей витрин, обогатили его, видимо природой данные способности к рисованию, ибо ни у каких известных художников он в детстве не учился. Да и кто отдал бы его в обучение? Семье явно было не до этого.
Йозеф Лихтблау, отец Эриха, был портным, мать Сидония – домохозяйкой. Когда Эриху было 11 лет, отец умер, оставив после себя вдову с тремя детьми. В интервью Э. Лескли (1965) тема бедности является чуть ли не сквозной. В юности он мечтал попасть на «Маккабиаду» в Эрец Израэль, и там навсегда остаться, но не было денег на поездку, в 1939 году хотел уплыть последним кораблем в Палестину, не хватило пяти тысяч, и т.д. Скудость мечтает об избытке. Может, поэтому витрины, оформленные Лескли, отличаются обилием выставленных на продажу товаров. И при этом каждая витрина имеет свой характер. В витринах, где роли играют галстуки, костюмы и электрочайники, разыгрывается «театр обыденной жизни».
Избыточность здесь никак не отрицательное качество, это свойство стиля. Барокко и рококо – по сравнению с готикой – избыточны, они всем своим многоголосным разнообразием прославляют жизнь, радуются ее богатству и многогранности. Так и наш Лескли радовался обилию нужных и важных вещей, из коих ему всякий раз предлагалось составить аппетитную для покупателей картину.
Культ вещей в хорошем смысле этого слова сохранился на всю оставшуюся жизнь. Вещи – это и духовная, и материальная память. Складной стульчик из Терезина, доставшийся Эльзе, вдове художника, от дяди, депортированного в Освенцим; маленькая кастрюлька фирмы "Норма", в которой можно было разогревать еду, когда таковая имелась; самодельный браслет из расплавленных ложек, на котором Эрих вычеканил главные вехи их с Эльзой восьмилетней совместной жизни, - все было сохранено и вывезено из лагеря на свободу. Сначала в Прагу, где их приютила в своей квартире терезинская знакомая, затем в Писек, где они жили до депортации в Терезин, и где закопали в палисаднике семейные реликвии: ящик с фотографиями и "ценные вещи". Одной из "ценных вещей" была чугунная ступка.
из статьи Елены Макаровой.