Рига, июнь 2012

[Елена Макарова]

Эх, хотела рассказать про Ригу, с картинками. Юля Р. поместила картинки в пикассу, а у меня выходит здесь только ссылка...

[assol]

спасибо!!!

[Елена Макарова]

1/


2/


3/


4


4-a


5


6


7

[Елена Макарова]

8


9


10


11


12

[Елена Макарова]

13


14


15


16



16


17


18


18


19

[lenin]

Это та самая крыша , на которой лето(фото 1 )?

[assol]

[Елена Макарова]

Да, Леночка. И тот самый хозяин.

Рассказ впереди. Оккупирована сотней дел,
к ночи освобожусь. И, если не усну, то... напишу.

[Елена Макарова]

Предистория, к которой пока ни одна фотография отношения не имеет.

В 1974 году в Риге во время журнально-газетной практики я встретилась с Сережей. Он написал за меня три статьи в "Советскую молодежь", первая называлась «Каждому нужен, у каждого свой», во второй он по ошибке угробил процветающего директора оперного театра, почему-то решив, что тот почил в Бозе, и в третьей - "С молоточком у дверей" - тоже было что-то примечательное помимо названия. Во всяком случае, библиографический список моих печатных трудов открывают статьи Елены Коренберг, сочиненные теневым автором.
Инженер Макаров, владеющий тремями иностранными языками, проживал в Риге, поэтому, выйдя за него замуж в том же 1974-м году в Химках, мы позже стали проводить лето на Рижском взморье – с нашими детьми и его дочками от первого брака.
Практически каждое лето мы выезжали туда в июне и возвращались в августе. Сережа работал тогда переводчиком в институте с монументальным названием ВПТИСТРОЙДОРМАШ и приезжал к нам, как правило, в июле.
Мы жили на нескольких дачах, но литературе известен лишь гараж в поселке Каугури. Точнее, его крыша, на которой мы и проводили лето. "Лето на крыше".
Снимали мы это роскошное помещение с колонкой на улице и уборной на задворках у бывшего лагерника, доктора Андриса, который сидел с профессором Эфроимсоном в Джезказгане, где они, как говорил Андрис, занимались исключительно генетикой мухи дрозофилы.
В доме Андриса по праздникам собирались друзья-лагерники. Один из них, имени не помню, сказал, что, будь профессор Эфроимсон жив, он бы упал перед ним на колени, но профессор и тогда уже был стариком. Вернувшись в Москву, я легко нашла профессора Эфроимсона, и эта находка изменила мою жизнь.
Все это было давно. 30 лет тому назад.

И вот я лечу ночным самолетом из Израиля в Латвию. Меня пригласили на конференцию “Holocaust museums and memorial places in post-communist countries, challenges and opportunities”, что означает примерно "Музеи и мемориалы, посвященные еврейской катастрофе, в пост-коммунистических странах; вызовы (теперь так переводят) и возможности". Как всегда, у меня с собой всё – фильмы, лекция с презентацией картинок и восемнадцать кг книг, моих и наших с Сережей. Честно, от многих пришлось отказаться. Тяжелые книги. По весу, во всяком случае.
Сережа, который бывает в Риге у внучки, сказал, что лучше всего сесть на автобус № 22, он привезет в центр города, Ройял-отель рядом с гостиницей Рига, найдешь запросто.
Из Израиля на конференцию летели еще трое, в 5 утра у транспортера стояло несколько человек, лекторы вычислялись легко – директор центра "Еврейское наследие" из Иерусалима, в кипе и с женой, кто еще ездит на лекции с женой? – осанистый генерал израильской армии, ныне директор военного музея в Латруне и бледный с утра профессор из мемориала Яд Вашем – родом из Латвии, высокий, тонконосый, близорукий, в плаще советского образца. Я могла бы присоединиться к любому из них, но они уехали на такси, а я пошла на 22-й автобус.
Мой чемодан порвался в том месте, где колеса, это я заметила сразу. Все же я взгромоздилась с ним в автобус, и сошла на указанной остановке. Меня ждали переходы с лестницами и булыжные мостовые. Кое-где сердобольные рабочие подмогали, где-то дворник алкоголического вида указывал направление, и, видя мою тупость, подхватывал чемодан и волок его за мной.
Когда я вошла в гостиницу, шикарную по пост-коммунистическим масштабам, я увидела в холле директора еврейского наследия, он стоял в талесе и тфилине, и, раскачиваясь во все стороны, читал Тору. В кресле сидела его жена в черном.
Почему это происходило в холле?
Потому что номера для нас будут готовы только к обеду. А пока молитесь и ждите очереди.
Все же я уговорила милую девушку за стойкой позвонить организатору мероприятия, и через полчаса у нас у всех были номера.
А в полвосьмого можно было пойти на завтрак – чудо из чудес – в латвийском самолете не кормили, вода стоила евро, бесплатно давали кипяток, почему-то. Я выпила кока колу, памятуя о своем первом полете в Америку, с тремя долларами в кармане – тогда, в 1989 году, я купила на пересадке в Амстердаме кока-колу – гуляем на все – и пассажирки из СССР смотрели на меня с нескрываемым восторгом. Потратить единственные три доллара на бутылку шипучки! В самолете "Эйр Балтика" 2012 года, выполняющем ночной рейс, на мой геройский поступок уже никто не обратил внимания.

Завтрак на 7-м этаже. Безвоздушные картины латвийского соцреализма в полутемном холле. Пастозные лица старушек, собирающих хмель. Унылое крестьянство, развешанное по стенам, на завтрак не приглашается. В банкетном зале брызжет свет, что губительно для произведений искусства.
В окнах полукруглого застекленного зала свое стереокино. Трепещет молодая листва на кронах разлапистых деревьев, красавица-Рига пост-коммунистического образца позирует туристам - выровненные дорожки и арт-клумбы, садовые скульптуры, фонтаны, все сияет и благоухает.
Шведский стол. Жирнеет красная рыба, серебрится селедка, в огромных тарелках извиваются ручьями колбасы и сыры, в позолоченном сосуде потеет бутылка шампанского…
Есть и горячее, и холодное и теплое и жидкое и твердое – нет ничего, чего нет, потому что все есть. Кроме туристов. Они еще спят. Воскресенье.

[Дилайла]

ух, какая предыстория! жду с нетерпением дальнейшего рассказа!!!